Великое землетрясение и первый Успенский собор в Кремле

Первый Успенский собор в Кремле был возведен еще при Иване Калите, в 1327 году. Конечно, он был гораздо компактнее и выглядел совсем не так, как сегодня. Но в ту пору это было грандиозное сооружение, притом еще и каменное — единственное в городе. Собор был собран из белых крупных блоков известняка. Внешне этот камень хорош, но, увы, недолговечен — атмосферные осадки его разрушают. Уже через сто с небольшим лет собору требовался серьезный ремонт — потолок, стены подпирали балками, чтобы прихожан не придавило. В это время, во второй половине XV века, правил Иван III, и он, говоря современным языком, провел тендер среди бояр, чтобы те взялись на свои деньги заново построить главный храм. Боярские роды бились за это почетное право, и победил в итоге род Ховриных. Они выписали для данной работы из Пскова двух знаменитых зодчих — Кривцова и Мышкина.

В начале XVIII века сподвижник Петра I Александр Меншиков купил землю с Погаными прудами, очистил их, они стали Чистыми, после замыслил возвести себе городскую усадьбу, а здешнюю старенькую деревянную церковь перестроить в нечто необычное. Внешне новое сооружение больше походило не на православный собор, а на высоченную каменную башню в 84 метра, с курантами, привезенными из Англии, с 50 мощными колоколами. Такой архитектуры Москва еще не знала. Тогда был негласный закон, что нельзя ничего строить выше колокольни Ивана Великого. Меншиков нарушил запрет, превзойдя планку аж на три метра. Потешить амбиции князя должен был шпиль с ангелом на макушке, длиною в тридцать метров. Народ эту странную красоту не одобрял, и когда, спустя четырнадцать лет, произошла трагедия, шептались, что Бог Меншикова покарал: в 1723 году священник на службе упал замертво — с ним случился, вероятно, удар. А через несколько дней, во время отпевания, когда в храме собралось множество прихожан, резко испортилась погода, разыгралась сильнейшая гроза, разряд молнии попал в шпиль, начался пожар, и на людей, в панике спасающих иконы, обрушились сверху колокола, которые крепились лишь на деревянных балках, мгновенно сгоревших. Погибших было немало. Потом очень долго храм стоял в таком сгоревшем виде, службы проводили в деревянной церкви рядом, построенной на скорую руку, и лишь в конце столетия, в 1773 году взялись за восстановление здания, по слухам, на средства масона Гавриила Измайлова. И сейчас мы можем видеть результаты этого труда — церковь Архангела Гавриила близ Покровки. От знаменитой Меншиковской башни сохранился лишь самый нижний ярус.

В конце XIX века Московское купеческое общество заказало построить доходный дом на пересечении Рождественки и Кузнецкого моста невероятно в ту пору модному архитектору Александру Каминскому, зятю мецената Павла Третьякова. Еще во времена студенчества он познакомился с одним из братьев Третьяковых, на почве любви к искусству, к живописи они сошлись, он стал вхож в дом, а потом женился на младшей сестре Третьяковых, таким образом став родственником и семейным архитектором. Все, что строили Третьяковы в Москве, включая Третьяковскую галерею, дома в Третьяковском проезде и прочее, возводил именно Каминский. Его услугами пользовалось все элитное общество того времени — Морозовы, Боткины, Хлудовы и т. д. Строительство этого традиционного доходного дома началось весьма активно, но 11 октября 1888 года произошла беда — неожиданно обрушились все перекрытия почти готового трехэтажного здания, под которыми погибли десять человек, пятнадцать были ранены…

В июне 1912 года в газете «Московский листок» вышла полная негодования публикация: «В Москве на одной из самых бойких улиц построили громадный девятиэтажный дом без всякого разрешения городской управы, причем этот дом если не обрушился теперь, то никто не поручится за то, что все его девять этажей могут превратиться в кашу в недалеком будущем, так как этот дом построен с несомненным нарушением технических требований. Рассмотрев представленные планы и чертежи, технический совет при городской управе признал, что конструкция дома, указанная в чертежах, недопустима, что толщина стен, спроектированная по этим чертежам, внушает несомненные опасения за прочность постройки и что поэтому просимого разрешения г. Лобозеву выдано быть не может.

Разрешения г. Лобозеву не выдали, а он, ничтоже сумняшеся, стал строить свой дом без всякого разрешения. Дом строился, рос, вырос. А местный участковый архитектор ничего не знал и, как строится лобозевский дом, не видел». По словам историка-москвоведа Михаила Коробко, у владельца, г-на А. В. Лобозева, было несколько домов, построенных главным образом архитектором Э.-Р. Нирнзее, и установить, о каком конкретно здании шла речь в дореволюционной газете, сегодня сложно, но, скорее всего, это дом по адресу: Оружейный переулок, 43 (ныне здесь располагается Департамент здравоохранения Москвы).

В 1912 году купец А. И. Титов начал строительство 7-этажного доходного дома. 22 марта 1913 года строящееся здание обрушилось, переулок оказался на 4 метра завален строительным мусором. Местные жители говорили: все из-за того, что дом возводили на месте старого кладбища и снесенного храма. Купец Титов был оштрафован, архитектор Н. Д. Струков — приговорен к шестинедельному заключению. Вскоре началась Первая мировая война, и из-за связанных с этим трудностей к 1917 году удалось построить в задуманную высоту только части здания, выходящие на Малый Кисловский и Калашный переулки, а на углу было только 5 этажей. Здание было надстроено еще двумя этажами только в 1925 году, и в него въехал Моссельпром (Московское губернское объединение предприятий по переработке продуктов сельскохозяйственной промышленности).